За птицей кецаль

МИР МАЙЯ

Название Тустла-Гутьеррес происходит от соединения индейского наименования поселения Тустла и фамилии генерала Гутьерреса, одного из борцов за независимость Мексики. Архитектура города—испанская колониальная и современная, население же в значительной мере индейское. Вид Грихальвы в районе Тустлы-Гутьеррес привлекает художников и поэтов. Бледно-фиолетовая лента реки, на берегах которой можно увидеть пестрых «солнечных цапель» (птиц из отряда журавлеобразных), извивается по дну каньона Эль-Сумидеро. Его продолговатая зеленая чаша диаметром 15 километров и глубиной 1000 метров украшена фантастическими известняковыми обрывами и вписана в панораму фиолетовой горной цепи Сан-Кристобаль. Это часть горного массива Серрания-Норте-де-Чьяпас. Именно к этим горам вела автострада.

До 1950 года весь этот горный район, называемый Аль-тос-де-Чьяпас, практически был отрезан от остальной страны. Пробитое в горах панамериканское шоссе, протянувшееся на 85 километров от Тустлы-Гутьеррес до города Сан-Кристобаль-де-лас-Касас, связало Альтос-де-Чьяпас с мекси-кано-гватемальской границей.

Горы встретили нас прохладой и дождем. Видимость ухудшилась, но все же можно было любоваться пейзажами, не уступающими по красоте швейцарским.

В воздухе чувствовался аромат бальзама, выделяемого при повреждении коры ликвидамбра, смолоносного американского амбрового дерева. Его смола применяется в парфюмерии, медицине, лакокрасочном и табачном производстве.

В небольшой долине у подножия самой высокой горы во всем массиве — пика Сан-Кристобаль (2865 метров) — уютно раскинулся город Сан-Кристобаль-де-лас-Касас.

На Сокало, у муниципалитета, около автомобиля с двумя ведущими осями стоял высокий седовласый мужчина в фетровой шляпе. Вид у него был в целом европейский, хотя в лице проглядывало что-то индейское. Это и был господин Суньига. После обмена приветствиями он предложил нам пересесть в его «вездеход», ссылаясь на то, что в горах нет дороги.

Уже через пять минут «вездеход» стал карабкаться по крутому склону горы, а сеньор Суньига начал свой рассказ.

—  В древности у майя птица кецаль была символом неба и олицетворением молодой зелени. Кецалей имели право ловить только представители особой группы жрецов. Около гнезда ставили хитроумные силки, в которые птица попадалась, но не могла погибнуть. Если же такое случалось, виновного приговаривали к смертной казни. У пойманной птицы аккуратно срезали лишь два хвостовых пера и, выпуская на свободу, просили за это прощения. (Через несколько месяцев у птицы вырастали новые перья.) Только самые высокопоставленные жрецы и знатные люди могли украсить себя такими перьями.

—  А мы слышали, что из-за сломанного или пораненного пера кецаль погибает.